Бедствия, борьба с Дмитрием и татарские погромы

август 2009 г. | Категория: Великий князь Олег Иванович  | Просмотров: 6684

Не старше 12 или 15 лет остался Олег – в крещении Иаков – после смерти своего отца Ивана Александровича. Мы не можем указать на обстоятельства, которые сопровождали юные годы Олега, и потому не знаем, под влиянием каких впечатлений сложился этот замечательный характер. Все княжение его отца летописи проходят совершенным молчанием, которое заставляет предполагать отсутствие важных событий внешних; видим только, что Иван Александрович упрочил великокняжеский рязанский стол за своим сыном, а пронский удел предоставил племяннику Владимиру Димитриевичу.

По всему заметно, что умные и преданные советники окружали Олега, когда он сел на отцовском столе. Они сумели поддержать внутреннюю тишину, и довольно искусно воспользовались обстоятельствами для того, чтобы возвратить часть потерянных волостей. Черная смерть, опустошавшая в то время северную Россию, кончина Симеона Гордого, и отсутствие московско-суздальских князей, споривших в Орде о великом княжении – все это благоприятствовало предприятию рязанцев. В Петровки 1353 года они захватили внезапным нападением город Лопасну. Лопасненский наместник Михаил Александрович попался в их руки, и перенес жестокое заключение, пока не был выкуплен из плена. Олег в этом деле или не принимал личного участия или действовал под влиянием других; летописец замечает о нем только следующее: «Князь же их Олег Иванович тогда еще был млад». Миролюбивый Иван Иванович Московский, воротившись из Орды, не захотел начинать войны за Лопасну, и оставил в покое рязанцев. Надобно отдать при этом справедливость молодому князю и его советникам; они не употребили во зло уступчивости соседа, и новыми попытками не вызывали его на решительную борьбу.

Рязанское княжество заметно стало оправляться после бедствий, причиненных внутренними усобицами и внешними врагами; оно освободилось от влияния Москвы, тяготевшего над ним с начала XIII века до смерти Симеона Гордого, и не потеряло на севере ни одной деревни во все княжение его брата. В отношениях двух княжеств видно уже некоторое равенство. Так в 1355 г. во время московских смут, по поводу насильственной смерти тысяцкого, двое больших бояр с семействами отъехали из Москвы в Рязань. Впрочем, через два года Ивану опять удалось перезвать их к себе.

Бедствия разного рода не замедлили помрачить счастливое начало Олегова правления. В 1352 г. губительное дыхание Черной смерти, распространявшееся с запада на восток, менее других русских областей отозвалось на рязанской украйне: имя Рязани не упомянуто летописцами в числе опустошенных городов; напротив, князь Всеволод Александрович Холмский отослал свою княгиню в Рязань для предохранения от язвы. Но в 1364 язва появилась снова, и на этот раз приняла обратное направление – с востока; из Бездежа она была занесена в Нижний Новгород, а оттуда пошла на Рязань, Коломну, Москву и т.  д. В 1358 г. пришел в Рязанскую землю татарский царевич Мамат-Хожа, и послал в Москву предложение утвердить прочные границы между княжествами Московским и Рязанским; но Иван II не пустил его в свою отчину, заподозрив в пристрастии к Олегу; царевич возвратился в Орду и был казнен по ханскому повелению: тем не менее, для рязанцев дорого обошлось это посещение. В 1365 г. ордынский князь Тагай, который незадолго перед тем утвердился в Мордовской стране (в Наровчате), нечаянно напал на Переяславль Рязанский с татарами и мордвою; взял город, сжег его и разграбил ближние волости. Обремененные добычей и большим числом пленников, неприятели медленно возвращались назад. А между тем Олег Иванович не терял времени; он успел собрать дружину, призвать на помощь Владимира Пронского и Тита Козельского, и погнался за Тагаем. Рязанцы настигли татар под Шишевским лесом, и после жаркой битвы одержали над ними победу. Тагай, до того времени гордый своим могуществом, спасся бегством с немногими людьми.

Миновало шесть лет, не отмеченных никаким событием. Последующая история, однако, заставляет догадываться, что согласие Олега Ивановича с Владимиром Пронским после нашествия Тагая было нарушено, и опять возобновилась борьба рязанских князей с пронскими. В связи с этою борьбою снова началось наступательное движение Москвы на Рязань, приостановленное на время миролюбивым характером Ивана Ивановича, спором за великокняжеское достоинство после его смерти и отношениями Димитрия Ивановича к Твери и к Литве. Хотя в 1370 г. на помощь москвитянам против Ольгерда ходили полки рязанские и пронские, однако, уже в следующем году началась открытая война между Москвою и Рязанью. Причиною войны был возобновившийся спор за Лопасну, которую Олег просил у Димнтрия, как вознаграждение за помощь против Ольгерда. Димитрий отказал ему на том основании, что Олег постоял только на границе и не пошел оборонять Москву в то время, когда Ольгерд опустошал ее окрестности. 14 декабря 1371 г. великий князь послал свою рать на Рязань под начальством Димитрия Михайловича Волынского. Олег собрал свою дружину, и бодро выступил на битву. Рязанцы успели уже позабыть неудачи прежних войн с москвитянами; первые 20 лет Олегова княжения пробудили в них сознание собственных сил, и они заранее обнаружили уверенность в победе. Эта гордая и вскоре обманутая уверенность подала повод северному летописцу высказать вполне свое нерасположение к соседям. «Рязанцы, свирепые и гордые люди, говорит он, до того вознеслись умом, что в безумии своем начали говорить друг другу: не берите с собою доспехов и оружия, а возьмите только ремни и веревки, чем было бы вязать робких и слабых москвичей. Последние напротив шли со смирением и воздыханием, призывая Бога на помощь. И Господь, видя их смирение, москвичей вознес, а гордость рязанцев унизил». Битва произошла недалеко от Переяславля Рязанского на месте, называвшемся Скорнищево. Уже самое имя московского вождя было плохим предзнаменованием для рязанцев; в отношении военного искусства Олег уступал осторожному и талантливому Волынскому, который, вероятно, в свою пользу обратил излишнюю самонадеянность неприятелей и приготовил им какую-нибудь неожиданность. «Тщетно махали рязанцы веревочными и ременными петлями, продолжает летописец; они падали как снопы и были убиваемы как свиньи. Итак, Господь помог великому князю Димитрию Ивановичу и его воинам: одолели рязанцев, а князь их Олег Иванович едва убежал с малою дружиною». Ременные и веревочные петли, о которых здесь говорится, вероятно, были ничто иное, как арканы, в первый раз употребленные рязанцами в Скорнищенской битве, и перешедшие к ним от степных соседей. Эти-то арканы, конечно, ввели в заблуждение летописца, приписавшего рязанцам такое легкомыслие, что они не хотели брать с собою оружия, а собирались прямо вязать москвитян веревками.

Когда Олег убежал, Владимир Дмитриевич Пронский немедленно сел на Рязанском столе. Этот факт яснее всего говорит об участии, которое пронский князь принимал в войне Димитрия с Олегом. Торжество Владимира и москвитян было непродолжительно. С помощью татарского мурзы Салахмира, который привел из Орды значительную дружину, Олег изгнал неприятелей из своего княжества, и привел в свою волю Владимира Пронского.

Димитрий Московский на этот раз уклонился от решительной войны с рязанским князем. Его внимание и силы были заняты в то время возобновившеюся борьбою с Михаилом Тверским и Ольгердом Литовским. Притом он уже становился в оборонительное положение со стороны завоевателей; ордынские отношения явно приближались к развязке. Следовательно, Димитрий нуждался в союзниках. Для него очень важно было участие, какое могли принять рязанцы в той и другой борьбе. На юго-востоке московские пределы, в случае союза с Олегом, оставались почти безопасны от татарских нашествий за обширными степями и лесами Рязанской области; на юго-западе для Москвы было бы очень невыгодно соединение трех сильных соседей, Ольгерда, Михаила и Олега. Потому-то, может быть, Димитрий и хотел утвердить Рязанское княжество за Владимиром Пронским; но убедившись, что для этого слишком мало одного удачного похода, он – или его умные советники – понял, с каким врагом имеет дело, и предпочел вместо врага приобрести в Олеге себе союзника, хотя и ненадежного. Великий князь примирил соперников и довольствовался уступкою некоторых волостей. До нас не дошла ни договорная грамота, ни даже известие о договоре; последующие события, однако, не допускают сомнений в его существовании. После того в продолжение восьми лет не нарушались дружеские отношения Димитрия к Олегу, основанные на взаимном вспоможении. Не знаем, посылал ли рязанский князь опять свои войска на помощь москвитянам против Ольгерда; но что он был их союзником, об этом свидетельствуют две договорные грамоты Димитрия Ивановича с Ольгердом (в 1372 г.) и Михаилом Тверским (1375 г.): первая в числе сторонников московского князя упоминает Олега Рязанского и Владимира Пронского; вторая признает великого князя рязанского Олега третейским судьею в спорных делах между Москвою и Тверью. Еще заметнее обозначился союз Димитрия и Олега в отношениях к татарам. Надеясь на московскую помощь, Олег, по-видимому, обнаружил намерение, если не совсем сбросить, то, по крайней мере, ослабить тяжесть монгольского ига. Но Рязанская земля дорого поплатилась за дружбу с Москвою. «В 1373 г. пришли татары из Орды от Мамая на рязанского князя Олега Ивановича, города его пожгли, множество людей побили, и с большим полоном воротились восвояси». Димитрий с братом Владимиром Андреевичем слишком поздно явился на помощь к союзнику; он ограничился тем, что стал на берегу Оки и не пустил татар перейти на северную сторону. В 1377 г. царевич Арапша, известный в истории поражением русского ополчения на реке Пьяне, осенью сделал набег на Рязанскую землю, и взял Переяславль. Захваченный врасплох, Олег Иванович попался было в плен; но вырвался и убежал, весь израненный татарскими стрелами. Как велик был ужас, наведенный Арапшею на жителей, видно из того, что в Рязанской земле долго ходили потом страшные рассказы о подвигах царевича, и он превратился в мифическое лицо какого – то богатыря-великана. В следующее лето Мамай отправил мурзу Бегича с большою ратью на великого князя Димитрия, а вместе с ним и на его союзника Олега. Димитрий поспешил к нему навстречу, перешел за Оку и сошелся с татарами на берегах речки Вожи. 11 августа произошла известная битва, предвестница Куликовской победы. В 15 верстах от города Рязани до сих пор существуют памятники Вожинской битвы высокие курганы, по которым разбросано село Ходынино. Олег, по-видимому, не принимал участия в сражении; упоминается только князь Пронский Даниил, который начальствовал одним крылом великокняжеского ополчения. Мамай, приведенный в ярость такою страшною неудачею, спешил выместить свою досаду на Рязанской области. Он собрал остатки разбитой рати и бросился на Рязань. Олег, вероятно, считавший себя безопасным с юга в первое время после поражения татар, и на этот раз оказался не готовым к обороне. Он перебежал на левую сторону Оки и оставил свои волости на жертву грабителям. Татары взяли и пожгли Дубок, Переяславль и другие города; разорили множество сел и увели с собою большое количество пленников. Сильно опечалился Олег, когда увидал свое разоренное княжество; жители, спасшиеся от плена, должны были селиться как в необитаемом краю и строить новые хижины, «понеже вся земля бысть пуста и огнем сожжена». Хотя опустошение распространилось далеко не на целое княжество; но оно постигло самую лучшую часть его правое прибрежье Оки.